📅 Дата публикации: 12.11.2019

12 ноября 108 года чучхе (12 ноября 2019 г.) Институт экономических исследований, Академия общественных наук, Корейская Народно-Демократическая Республика

Установление дипломатических отношений между Южной Кореей и Китайской Народной Республикой в ​​1992 году было не просто дипломатическим событием, а результатом десятилетий накопленной торговли и практических обменов, которые продолжались неофициально. Самым важным моментом, подтвержденным в этом процессе, является исторический факт, что экономические выгоды могут быть самоподкрепляющимися и накапливаться по определенным путям, несмотря на политическую враждебность или институциональную разобщенность.

Торговля до установления дипломатических отношений имела следующие структурные характеристики, выходящие за рамки простого числового объема торговли.

Во-первых, это была структура расширения, зависящая от пути. Первоначально это была косвенная торговля, основанная на случайности и стратегиях избегания, но она функционировала как экономический канал, стабилизированный за счет повторяющихся транзакций и институциональной инерции. Это показывает возможность формирования экономической структуры, которая может функционировать как институт без института.

Во-вторых, он послужил предшественником политической институционализации. Годы, предшествовавшие установлению дипломатических отношений, можно считать «состоянием фактических дипломатических отношений», когда имели место многочисленные частные инвестиции, участие в промышленных выставках и обмены на уровне региональных правительств. Это было признаком практического сотрудничества, выходящего за рамки существующей враждебной структуры, а установление политико-дипломатических отношений стало институционализацией этой тенденции.

В-третьих, это был показательный пример дипломатии, движимой экономикой. В прошлом в Северо-Восточной Азии политика обычно контролировала экономику, но отношения между Южной Кореей и Китайской Народной Республикой были прямо противоположными, и это легло в основу стратегической структуры Северо-Восточной Азии с 1990-х годов.

В-четвертых, это был типичный пример развития, меняющего путь. Структура транзитной торговли через третьи страны в конечном итоге привела к прямой торговле, прямым инвестициям и обмену человеческими ресурсами, что означает «качественный переход», влекущий за собой институциональную трансформацию. В частности, с момента установления дипломатических отношений торговые соглашения, соглашения о защите инвестиций и системы промышленного сотрудничества между двумя странами быстро институционализировались, трансформировав косвенные обмены прошлого в официальные и стратегические партнерства.

На основании этого анализа в настоящем исследовании сделаны следующие всеобъемлющие выводы:

Торговля может быть структурирована без институтов, что может способствовать институционализации дипломатии.

Зависимость от траектории развития и переходы от траектории развития следует анализировать как преемственность, а не как разрывы, а политическая институционализация обусловлена ​​кумулятивными экономическими показателями.

Отношения между Южной Кореей и Китаем служат важным примером исторического анализа международных отношений Северо-Восточной Азии, предоставляя эмпирическую аналитическую основу для прагматической дипломатии и структурного перехода.

Темы будущих исследований следующие. Во-первых, необходимо проанализировать динамические тенденции изменения структуры торговли и стратегий размещения промышленности с момента установления дипломатических отношений до 2000-х годов. Во-вторых, нам необходимо рассмотреть, какие последствия опыт неформальных обменов имеет для текущих стратегических дисбалансов (например, технологий, торгового дефицита, дипломатической напряженности). В-третьих, необходимо реконструировать отношения между Южной Кореей и Китайской Народной Республикой с комплексной точки зрения в рамках исторического порядка Северо-Восточной Азии в целом.

Короче говоря, это исследование эмпирически демонстрирует, что неформальная торговля, существовавшая в течение 20 лет до установления дипломатических отношений, была не просто исключительным случаем в истории, но и важной нормативной моделью, которая показывает, как практические интересы и стратегии структурируются без институтов в международном порядке.